Я легла на спину и уставилась в белый потолок, богато украшенный, точно свадебный торт.
– Да неужели? И это несмотря на то, что я безумно импульсивна и не должна доверять своим порывам?
– Да! Жаль, что лично я оказалась не столь импульсивной. Я бы вышла замуж за Эндрю и переехала в Испанию, а не застряла бы в этом чертовом офисе, гадая, где бы перехватить двадцатку или пятерку, чтобы заплатить наконец налог на машину. Ну да бог с ним, мне надо бежать! Бесли только что вошла в женский туалет. – Голос Жасмин неожиданно становится деловым. – Конечно, миссис Халстон. Большое спасибо за звонок. Не сомневаюсь, мы скоро с вами снова свяжемся.
Лив выключает телефон, когда в номер входит Дэвид. У него в руках коробка дорогущего шоколада от Патрика Роже.
– Что это такое?
– Ужин. Сейчас нам к этому еще в номер принесут шампанское.
Она ахает от восторга, начинает сдирать обертку с красивой бледно-бирюзовой коробки, кладет конфетку в рот и от наслаждения закрывает глаза:
– Боже мой, потрясающе! Только боюсь, после этих конфет и завтрашнего шикарного ланча я потом в дверь не влезу.
– Я отменил ланч.
Лив удивленно вскидывает глаза:
– Но я же сказала, что я…
Дэвид пожимает плечами:
– Нет. Ты была совершенно права. Больше никакой работы. Некоторые вещи должны оставаться священными.
Она кидает в рот очередную конфету и протягивает ему коробку:
– Ох, Дэвид… Я начинаю думать, что слишком остро на все отреагировала.
Полдень, с его накалом страстей, казалось, остался далеко позади. Теперь у нее такое чувство, будто они женаты давным‑давно.
Он стягивает через голову рубашку.
– Вовсе нет. Ты имела полное право претендовать на то, чтобы во время медового месяца я уделял внимание лишь тебе и больше никому. Прости. Похоже… похоже, мне надо зарубить себе на носу, что я уже не один, а нас теперь двое.
И вот он снова такой, как прежде. Мужчина, в которого она влюбилась. Муж. И она вдруг вся пылает от желания. Он садится рядом с ней, и она прижимается к нему, а он тем временем продолжает говорить:
– Хочешь узнать самое интересное? Я позвонил Голдштейнам снизу и объяснил, что сожалею, но на этой неделе у меня больше не будет времени, поскольку на самом деле это мой медовый месяц.
– И…
– И они пришли в ярость.
Рука с конфетой замерла на полпути. У Лив оборвалось сердце.
– Господи, мне так жаль…
– Ага. Реально пришли в ярость. Они спросили меня, каким местом я думаю, если во время медового месяца оставляю молодую жену, чтобы обсудить деловые вопросы. Цитирую дословно: «Нельзя начинать так семейную жизнь, черт побери!» – Он лукаво ухмыляется.
– Мне всегда нравились эти твои Голдштейны, – говорит она, кидая конфетку в рот.
– Они сказали, что такое бывает лишь раз в жизни и вернуть это время уже невозможно.
– Думаю, я даже способна их полюбить.
– Через минуту ты полюбишь их еще больше. – Он встает и распахивает двустворчатую стеклянную дверь на балкон. Их маленький номер купается в лучах вечернего солнца, звуки оживленной Фран-Буржуа, с толпами туристов и ленивых покупателей, заполняют комнату. Он стаскивает туфли, носки, брюки, садится на кровать и поворачивается к Лив. – Они утверждают, будто чувствуют себя отчасти виноватыми в том, что разлучили меня с тобой. Поэтому они предложили нам свои апартаменты в «Рояль Монсо». Мы можем переехать хоть завтра. Решать тебе. Обслуживание в номере, ванна размером с океанский лайнер, море шампанского, можно вообще никуда не выходить. На двое суток. Я так долго и проторчал внизу, потому что на правах мужа взял на себя смелость перезаказать билеты на другое число. Ну что скажешь? – Он смотрит на Лив, и в его глазах проскальзывает тень сомнения. – Тебе придется провести еще сорок восемь часов в обществе мужчины, который, если верить нашим дружественным местным миллиардерам, треклятый тупоголовый идиот.
Она смотрит на него широко раскрытыми глазами:
– Треклятые тупоголовые идиоты – мой самый любимый тип мужей.
– Я очень надеялся, что ты именно так и скажешь.
Они откидываются на подушки и лежат рядышком, взявшись за руки.
Она смотрит в окно на ярко освещенный «город огней» и невольно улыбается. Она замужем. Она в Париже. Завтра она исчезнет в недрах необъятной двуспальной кровати вместе с любимым мужчиной и два дня вообще не будет вставать. Одним словом, лучше не бывает.
Или бывает?
– Я исправлюсь, миссис Халстон, – шепчет он, поднося ее пальцы к губам. – Конечно, это может занять много времени, целую супружескую жизнь, но рано или поздно я все сделаю правильно.
У него на носу две веснушки. Она их никогда раньше не замечала. Да и вообще, она в жизни не видела таких красивых веснушек.
– Идет, мистер Халстон, – говорит она, от греха подальше убирая коробку с шоколадом на прикроватный столик. – У нас с тобой впереди еще много-много лет.
Сноски
1
Медовый месяц (фр.). – Здесь и далее примеч. перев.
2
Проститутка (фр.).
3
Злая собака (фр.).
4
Шлюха (фр.).
5
До скорого (фр.).
6
Эспрессо со взбитыми сливками (фр.).
